Skip navigation.
Home
Связь времён

Навигация
Home

Связь времён 10 выпуск-ШАМСУТДИНОВ, Николай


                              *  *  *

Кашель, Этна в висках – одним словом, простуда…
На безлюдной веранде, с одической скукой,
Наблюдая закат, «человек ниоткуда»
Закрывает глаза, вразумленный разлукой
С ma sherie. Откровенно зевая, сивилла
Учит сути наглядной бессмыслицы, ибо,
Сокрушительно в мерности, время есть сила,
Неуклонно влекущее в прошлое либо

Обращающая в воркуна… По морщинам –
Далеко не руина, он держится честным
С временем, человек, по известным причинам
Оставаясь, грешно говорить, неизвестным
Извиняемым массам… В дегенеративных
Нравах, опровергающих бред о высоком,
(не глумясь ли?) носителя декоративных
Добродетелей – жизнь отсылает к порокам,

Ведь, при титлах и  всех именах, совершенна
В своих несовершенствах… В транзитной клетушке,
С червоточиною, заточенной в душе, но –
Не навек же, себя поверяют подушке,
Ей перепосвятив опоздавшую нежность
К ускользающей. Время мордует сквернавца,
За стихийностью Хроноса пряча прилежность
Скрупулезного в частностях заимодавца.

Безразлично, ведь, скуке сродни, как обычно,
Кто кому, в примирённости с будущим, должен:
Время вам либо вы ему, ибо, безлична,
Жизнь давно безучастна к тому, что он дожил
До внезапных седин.., отрицаемый, выжил
В равнодушии масс да и, здравия ради,
Из холодной, прокуренной комнаты вышел 
Подышать, провожая закат, на веранде…


                                 *  *  *

Гадают, кто свечу в окне затеплил, кто,
К минувшему спиной, молчит, Непоту вторя…
Скучает ли в саду в наброшенном пальто –
В плену ненастных дней? Размашистый, вдоль моря

Шагает, глубоко песок взрывая? Бриз
Касается щеки? И, как единоверцу,
Мир поверяет вам свои черты и, близ
Непроходимых дюн, теснее жмется к сердцу.

Насупленный, порой так пристально глядит,
Ведь жизнь заражена, теряя терпкость в тексте,
Инстинктом тупика… Тем обреченней бдит
Пространство, уменьшаясь неизменно вместе

С любым из нас… Вернуть природу в слово! Но
У неизменных дюн – за чтением Непота,
Пространство сведено к словам, ведь и оно
Становится, свежо, той точкою отсчета

Задорных дней в глуши – вне козней прописных,
Хотя – и что скрывать? – не доверяйте счастью,
Оно опасно тем, что делает своих
Избранников – слабей для низости. Ненастье

Уже когтит висок, пока скрипит песок –
Подарок для ступней, ушедших в осязанье
Свободы на ветру. Мурашками в висок
Ссыпается, дразня костяк, недосыпанье

Юрода, всей судьбой проросшего в содом
«Вигилий городских»… Покрой души свободной
У этих дюн и вод… Не воссоздать пером
Пружинящий рельеф сердечной подноготной

Наглядной жизни. Вновь горит в саду окно,
Чей взгляд – на горизонт, что на манер шарнира
С л и л небо с морем, дав им в разворот о д н о, –
Обещанная вам могуча вещность мира…


                              *  *  *

Подавая пример вам, с усвоенной ровностью
Интонаций, едва из прибоя, теплей
Взгляд купальщицы, обозреваемой ревностью
К одиноким заплывам. В природе вещей,
Словно в анабиозе, весьма преходящее,
Как тепло на изломе сезонов, из сна
Резонера вытаивает настоящее,
Отдает настающим, настоянным на

Аромате духов, отдающих сомнению
В постоянстве пристрастиям… Чаще, как ни
Помыкают случайности вами, к роению
Дерзких ассоциаций, психозу сродни
Пляж к исходу сезона. Мордуем прострацией,
День следит, как понуро влачится апаш
За питомицей граций, с громоздкою грацией
Дивы там, под зонтом, выходящей в тираж –

Неопрятною осенью… Дань повседневности,
Где ж купальщица, радостно отворена
Ветру сырости? В перевираемой верности
Темпераменту, невероятно она
Молода и дерзка, утонувшая в поводах
К порицаньям… Она ли не внучка камен,
В чьих доверчивых, чаще – запальчивых, доводах –
Прелесть непринужденности, суть перемен?

С воркотней – себе в пику, себе, подмигнувшему
Мысли о назревающем, – ясно без слов,
Что с духами ее, напевая минувшему,
Неизменно вдыхают задавленный зов.
Что в чертах своих,
пряный привой бескорыстия
К жизни, прячет она? Уподобясь слепцу,
Не судите ее. А налет легкомыслия? –
Он порывистой, как говорится, к лицу…


                               *  *  *

Нам снится снег – под шелест снегопада,
Застлавший слух… Сбивающий из сада
И воронья – ночной коктейль, навек
Отстаиваясь в нем, нам снится снег,

Что уязвлен, крылатый, к укоризне,
Обидною обыденностью жизни
Там, за окном, где всё, что есть, язвит,
И неизбежность выдает кредит

Промерзшему Карузо, ибо, значим
В семейной космогонии, означен
Лепниной балюстрады, снег в окне
Откладывает образы во сне…

Недаром в яви, подлой и увечной,
Нам снится, наплывая, – подвенечной
Венеция, в снегу до самых пят,
О чем, с наплывом желчи, ни твердят

Заимодавцы. Суть бесчеловечность,
От них, снотворна, отвернулась вечность…
Но – снится снег, т а к  обращаем в нас,
Что прошлое с него не сводит глаз.

Милы каменам, выси наблюдают,
Как сон за сном его перенимают,
Пока, патологически высок,
Во тьме слепит нас белый потолок –

Словно глазной белок… Под тусклым небом
Возвышенного морока, жив снегом
Сон, прирожденный, как судьба, как явь,
Которую пересекаем вплавь…


                             *  *  *

Купальщица, при склонности к прикрасам,
Верна привычке, что тут ни глаголим:
Напористая, за буйками – брассом,
За молом, в молотьбе коленей, – кролем,
И – дальше в море, в смуглой укоризне
Дневным зевакам, под приглядом тверди, –
Сирена, исступленнее, чем к жизни,
Отчаянней, марина, чем от смерти.

На службе у дежурных фраз, в приязни
К преклонному шезлонгу, долгожитель
Пустых цитат, Баян водобоязни
Уже поет ее, благотворитель
Разумной речи... Жалкое созданье,
Об эту вот, в осенней хмари, пору
Пляж, как рельефный слепок с подсознанья,
Скудней, чем человеческая спора.

С брожением эпитетов за рифом,
Берущих бытие в свою орбиту,
Ее, подретушированный мифом,
На берег вал выносит, Афродиту...
И, неизменный, у причальной стенки,
Небезнадежно ждущей перемены,
Неистребим – голодный взгляд коленки,
Блеснувшей из неистощимой пены.


                                  *  *  *
В знойных руинах, не попирающих твердь,
Но – увлекающих ввысь, миру солнечных пиний
В магии ласковой хвои – «Мгновенная смерть –
Высшее счастье для жизни…» – ответствует Плиний.
… В солнце Тавриды, настоян на вечности, день
Ломится в окна, и, от попечения тюля,
Выйдя на солнце, врасплох застают свою тень –
К ревности иллюминированного июля.
В прятках с душою, забывшей себя на пиру
Радостной пластики, выпукло дышат с фронтона,
При родовой молодой неприязни к перу,
Девы и лозы – лазутчики Анакреона.
Как ни юродствует солнце, дожди ни секут,
Пуще  язвя, – в новизне узнаванья прелестней,
Так гулко пьют и в тимпаны, без отзыва, бьют,
И от ударов судьбы заслоняются песней,
Что сторонятся их, хвойную тень теребя,
И, в летаргическом времени,
    искус сатира,
Перемещаемый взгляд, обращенный в себя,
Видит и горы, и море – лазутчиков мира…


                            *  *  *

                                         В ум  и лицо поглядеть...
                                                                      Гомер
«В ум и лицо поглядеть...». Терпеливый, глядел,
Не отрываясь. Но приторней нежные виды:
Лавры.., магнолии… пляж, по весне, не у дел…
Чуткие ночи в осмысленных звездах Тавриды…

Влажные шорохи... В обетованной глуши
Исповедально молчанье ракушки, и глухо
Бриз в новолунье, поверенный душной души,
Тише за шторою, слух отвлекая от духа.

Непогрешимое, грустно тускнеет кольцо
На безымянном, и тем, очевидно, резонней,
Что до сих пор, жар под кожею, помнит лицо,
Не остужимо, атласную властность ладоней.

Не иссякая, пространство в загадке своей –
Ороговевшее время, и, судя по сыпи
Редких огней в незнакомых предгорьях, острей,
К холоду, рудиментарное зрение зыби,

Влажно следящей за поздней купальщицей, чьи
Прелести прячет стихия, и, к юмору сноба,
Вытянув душу, морочат, смущаются и
Тянутся в «ум и лицо поглядеть...», Пенелопа.


                            *  *  *

Море в безветрии напоминает мима,
Но – без аншлага... В присутствии гедониста,
Жизнь, уязвимая вчуже, одушевима
Кратким твоим отсутствием... Ближе пирса,

Прямо у кромки, подставив ступни прибою,
Можно листать Ронсара, пренебрегая
Шансом узнать, каково, наконец, с тобою
В редкое утро, когда тебя нет. Другая,

Клюнув в небритую щеку, спешит с изменой,
Чтобы отвлечься... И, осознав сиротство,
Смотришь ей вслед, озадаченный, как тебе, но
Именно здесь, в спине, иссякает сходство...