Skip navigation.
Home
Связь времён

Навигация
Home

Связь времён 10 выпуск-ЯРОВОЙ, Сергей

Бытие, глава 11: 
5 И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили
 сыны человеческие. 

6 И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что
 начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать; 

7 сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал 
речи другого. 


                        *  *  *

Общенье с Вами – словно чтенье между строк
На незнакомом языке, который Бог 
Не дал мне, в наказание за башню,
Что в Вавилоне воздвигал я в день вчерашний,
Пытаясь докарабкаться до неба.
Мне было мало молока и хлеба,
И я дерзнул Его вблизи увидеть.
 
Он мне не дал способность ненавидеть,
Но дал – любить. С тех пор прошел немалый срок.
И я скитаюсь по миру, внимая
Чужим речам, прилежно повторяя
Спряжения неправильных глаголов,
И слушая различных балаболов –
Учителей, не могущих учить,
Учеников, не жаждущих учиться...
 
И только иногда с небес слетает птица,
Чтоб языком любви со мною говорить.


                   *  *  *

Мне кажется, что в тайниках души
Вы знаете о том, что будет с нами,
К Вам это знание является со снами,
Но до поры покоится в тиши.

Вы знаете, но Вы боитесь верить
В то, что мы вместе будем навсегда.
Хоть тает снег, но талая вода
Почти не проникает в дом под двери.

Вы не спешите эту дверь открыть,
Хотя с весны приходом Вы согласны.
Коль наводненье может быть опасно,
Разумней будет поубавить прыть.

И знаете необъяснимо Вы
(И это – за пределом пониманья),
Что что-то изменилось в Mирозданьи,
И стал понятен Вам язык травы,

Язык деревьев, птиц, зверей, лесов,
Язык любви, галактик и созвездий,
И Вы уже не станете, как прежде,
От счастья запираться на засов.


Сонеты 2018-го года

               *  *  *

Аляска. Серость стылых городов,
Как будто привезенных из Союза
Советского. И ты уже готов
Аляску видеть только как обузу,
Навязанную подло англосаксам.
От этого становится грустней.
ВорОны, или, вОроны, верней,
Акценты расставляют, словно вакса,
Латая все прорехи ледников,
И Джека Лондона почти не поминая.
Наверное, у них судьба такая,
Апатией не скованны, они
Резвятся. Нет для них преград, и нет оков.
Аляска счастья, грёз! Не наши дни...


                    *  *  *

Алжир. Жара. Потеют даже зубы.
Какой, к шайтану, караван-сарай!
Синеет небо. Трескаются губы.
Алеет в небе солнца каравай.
Народных промыслов до чёрта на базаре,
Освоили, как впарить нам товар,
Вон, даже нищий суфий на бульваре –
Адепт джинсы, никак не шаровар.
Лишь выйдешь – сразу хочется обратно,
Испить воды, или залечь в бассейн,
Не очень-то и во дворцах приятно.
Ах, как был прав покойничек Хуссейн!
Рахат-лукум здесь вместо ивасей.
Аллах акбар! Мне это непонятно.


                    *  *  *

Акака Фоллз, Гавайи, райский сад.
Как помнится, отсюда, из Эдема,
Совсем в доисторическое время
Адама с Евой Бог, пинком под зад,
Навеки выгнал. И не нам судить
О правильности данного решенья.
Во всем Он прав всегда. И прочь сомненья!
А если так, то так сему и быть.
Лишившись беззаботной жизни той
И пропитания у Бога в ресторане,
Надумали хоть крестик золотой
(А Бог его всегда носил в кармане)
Решительные грешники украсть.
Архангел пал, что ж людям-то не пасть!?


                   *  *  *

Лишаюсь постепенно всех.
Иных уж нет, а те далече.
Накинет горе, словно снег,
Ажурную вуаль на плечи,
Растреплет ветер ту вуаль,
А там и нам пора, не жаль...
Альпийский холодок бежит,
Кривою тропкою петляет.
Сказать, куда мой путь лежит,
Асфиксия не позволяет,
Но ворот уж не расстегнуть –
Окончен, кажется, мой путь.
Вернусь ли я опять в сей мир?
Аста ла виста, мой кумир!


                     *  *  *

Лиричен кот, орущий песнь на крыше,
Истаял снег, неведомо куда,
Нахальный грач, хоть голосом не вышел,
А всё ж поёт надрывно у пруда.
Рыжеет солнце, поднимаясь выше,
Айлант цветет и пахнет без стыда.
Америка весной взята в плененье,
Короче ночи, и длиннее дни.
Свиданий первых робкое томленье.
Азалии уже зажгли огни.
Наверное, весна разгонит тени,
Откроет нам иные рубежи.
Весной мы шумно гоним прочь сомненье,
А истина нас скромно ждёт в тиши.


                        *  *  *

Линейно ль не-Эвклидово пространство?
И как о нем нам следует судить?
Нам разума мешает постоянство,
А если честно, честным здесь не быть.
Расчеты тут, конечно, нам помогут,
Абсциссы с ординатами не лгут.
А впрочем, ну скажите, ради Бога,
К чему вам этот весь мартышкин труд?
Совсем вам ни к чему эти расчеты,
Аннигилирующие весь здравый смысл,
Не сможете добраться до работы,
Объевшись ординат или абсцисс.
Войдите в положение моё!
А лучше- наблюдайте бытиё…


                  *  *  *

Любим иль нелюбим?
И сколько нужно лет
На то, чтоб серафим
Аскету дал ответ?
Распахнуты глаза,
А в них – гнев и гроза:
- Ах, как же ты посмел?
Как смеешь быть столь смел?
Совсем с ума сойти!
- А нам не по пути?
- Не нужен ты мне, нет!
Ответ? Вот мой ответ!
Вот мой тебе отказ!
А жизнь прошла. Сейчас.


                      *  *  *

Ах, как себя я часто вопрошаю
Как можно столь бесчувственною стать?
Способна ли она переживать?
А может быть, чего-то я не знаю?
Не знаю ничего я! Всё лишь вздор,
Окутавший меня, словно туманом.
Война полов? Нет, не война – забор.
А всё же для поэта это странно.
Ложатся тени гуще. Ночь идет,
И зыбкие проносятся виденья...
Нужны ли ей мои стихотворенья?
Аляска чувств в ответ... Наоборот?
Растоплен лёд? 
А ты, брат, идиот!


                       *  *  *

Астеник хлещет кофе из ведра,
Кофейной гущей запивая сало.
Сказать по правде, съедено так мало –
Астенику не до еды с утра.
- Не может быть, чтоб Бог мне не помог!
Он думает, себя вверяя Богу,
Вверяя, смотрит косо на дорогу.
-Артериальный результат не плох, –
Лопочет он невнятно. Но – пора!
И туфли легкие решительно надеты.
Наверно, лучше было бы – штиблеты,
А впрочем, нынче жуткая жара.
- Разумней будет взять два пистолета,
А нож я в драке обронил вчера...