Skip navigation.
Home
Связь времён

Навигация
Home

2016-Зоя МЕЖИРОВА

                 РВАНЫЕ СТРОКИ

Я прилетела в Рино. В сияющий  аэропорт.
И сказала: – Ад. Я прибыла из ада.
Изобретательный дъявол
Такого б не мог создать.
Бастовали шахтеры. Взмывали цены.
Манежную било в падучей.
Ползло студенистое тело путча.
И вот под крылом самолета Невада.
Всё то, что вместило протяжное
И безучастное слово  р а с п л а т а
Не надо опять вспоминать.

Бесшумный лоск.
И вежливые повсюду – «Икскьюз ми», «Сóри».
Огней неведомых море
И случайных улыбок море.
Не рассказать, как выпустили,
Как билет удалось достать.

Злополучную визу
По безмятежной ошибке
В Американском посольстве дали.
И через Хабаровск пустой и хмурый
До Сан-Франциско
За пачку заморского чая
Мне протянула через окошко билет,
Оттого, что сжалилась почему-то,
Аэровокзальный ангел,
Агент по имени Галя,
Усталая женщина
Удрученных измученных лет.

Казино на плато.
Можно выбрать любое по настроенью.       
И, от себя ускользая,
Нырнуть с головой в ослепительный шум.
И следить как восточный хозяин
Обходит свои владенья неслышною тенью,
Бриллиантом кольца небывалых размеров пугая,
Совсем не весел, в отличье от всех,
И даже угрюм.

В "Клариóне" зелень ковра мягка,
И цветы по нему розовеют,
Внимая руке, 
Выпускающей карты из плотной колоды на волю.
И бесплатных напитков подносы
Проносят в тугих купальниках,
Наподобье балетных трико,
Длинноногие официантки.
И кости шуршат по сухому суконному полю.
И Везувий над рушащейся Помпеей
На полушарье родном далеко.

Далеко Солянка. И дождь моросит 
На Кольце Садовом.
И на Цветном в подъезде
Слабая желтая лампа горит.
Разбитая лестница. Смрадный лифт.
На четвертом живет подруга Наташа Щеглова.
Но сейчас – у матери, 
Сдает иностранцам квартиру,
Чтоб концы с концами свести
И хоть как-то наладить быт.

Перед отъездом – обмен валюты.
Законы толпы безжалостно-люты.
Перекличка в семь.
Номера на ладонях. Галдеж.
Милиционер аннулировал списки,
Чем терпеливых граждан привел в состоянье смуты.
Ведь с зимы отмечались,
С работы отпрашивались.
А теперь что ж?..
А в черной очереди за маслом
По ценам пока что ниже тех, что на рынке,
Зимою холодно,
И у батарей за дверью – хорошо, что напротив дом,
Толкутся люди, отогреваясь,
Обсуждая политику и ее новинки,
И обратно покорно в срок возвращаются,
От тепла отрываясь с трудом.

Сон в Неваде приснился (опять повторился),
Что в булочной хлеб у метро покупаю.
Независимость от ностальгии,
Которую многие тут повсюду стремятся изобразить, – 
Унизительная бравада,
Грех гордыни и ложь пустая,
Чтоб себе в трагедии не признаться
И несчастными не прослыть.

Замыкается круг.
Никогда никуда никому из него не выйти.
Он пространство сдавил,
Реки времени вспять повернул.

Казино даже ночью открыты.
Колеса Фортуны
Вертятся по наитью
В направленьи обратном,
 И подступает вплотную,
Все звуки собой заслоняя,
Какой-то глухой и подспудный гул.

Слот-машины безумье – 
В огни зазывные приманка.
Бойко центы в отверстье бросает
В надежде на выигрыш американка.
Эти рваные строки
Она не поймет, не прочтет.
Дождь со снегом сечет

По Москве, по траве,
По ее неанглийским газонам,
Бьет наотмашь в лицо
По своим третьеримским,
Неведомым миру, себе лишь известным законам.
И пространство и время, которых и нету, 
Не в счет.   

                    *  *  *
Здесь недавно люди жили.
Сухо стрекотал сверчок.
А теперь окно забили.
Запорошило порог.
У заснеженной сторожки
За плетнем чернеет лес.
Показалось – свет в окошке.
Подняла глаза – исчез.                                    
                *  *  *
Ночью дождь, и утром хмуро,
К вечеру – светло.
Сколько желтых у дороги
Листьев намело!

По земле опять пронесся
Шумный листопад.
Сонных дворников метелки
По утрам шуршат.

Будто в забытьи туманном,
А не наяву,
Убирают ворохами
Пеструю листву.

И, работу переделав
Ветра и дождя,
По домам бредут устало,
Лужи обходя.

Только завтра будет то же,
Если не сильней,
Листопадное круженье
Этих странных дней.

Так затопит, что придется
Напрямик идти.
И тогда уже не будут
Выбирать пути.

        
                НОЧНОЙ ЗВОНОК

                   «Золотой блесне» Игоря Шкляревского

Игорь Шкляревский, моя драгоценность,
Что нам времен ускользающих бренность,
Если бессонным звонком
Тронута ночи неприкосновенность
В спящем квартале пустом.

Свист с высоты повелительной плетки...
Между страниц перерыв твой короткий.
Я – собеседник и вор.
В звездной раскачивающейся лодке
Звездный течет разговор.

Час сораспятья над сонной Москвою.
Тяжко ли прозу тянуть бичевою
Снова утра до пяти?..
Над леденеющей тусклой водою
Селезнем сизым лети!

Повесть еще до конца не допета.
Медленно тлеет твоя сигарета...
Чая холодный глоток...
Слух твой во сне изнемог.

Отдых твой поберегу до рассвета
И отложу свой звонок.