одесская рапсодия

                  1.

По парку дó ночи гулять,

И засыпать в одной постели,

И, спохватившись, вспоминать

О теле, как о срочном деле.

Ладонью щёку и висок,

Прозрачные после болезни,

Погладить, – и опять цветок

Расцвел, стремящийся исчезнуть.

Он исчезает, чтобы вновь

Внезапно расцвести над бездной –

Взойти на небо астрой звёздной,

Взорваться и проникнуть в кровь.

А утром – солнца кислый квас

Да ветра сытная ватрушка.

Притихший дом смотрел на нас

Зрачками окон – глаз потухших,

И продувал полуподвал

Пронзительными сквозняками,

Скрипел ступенями, стучал

Дверей вставными челюстями.

Но мы не слушали его, –

Мы убегали к светлым клёнам.

Акациево волшебство

Махало кистью нам, влюбленным,

И по бульвару, и по склонам,

Молочным запахом текло.

                 2.

Липы колокол гудит, 

Сладким запахом токует. 

Ничего не говори, – 

Я пойму тебя такую.

В полумраке за стеклом 

Соль рассвета лижут клёны, 

И трамвай бодает лбом 

Воздух утренний студеный.

Заболела голова. 

Прижигаю горло чаем. 

Словно оспины, слова 

Сквозь страницы проступают.

                               изразец

Свой малый мирок принимаешь в детстве за образец: 

Море, изба, прохудившееся корыто, – 

Словно на печке старинной – лепной изразец: 

Картинка полузабытого быта.

Что выдавливать воспоминания, как густую пасту? 

Разве кроме тебя кому-то не всё равно, 

Какого цвета были твои салазки 

Или сколько стоил картонный билет в кино?

Как сквозь Люка Скайвокера, сквозь меня протекала сила, 

И вздрагивал гипсовый лев подо мной, – живой богатырский конь, 

И дерево-вишня в полуденном солнце искрила, 

Как бенгальский огонь.

Бесконечной была дорога от Аркадии до Отрады, 

И море – не голубым, а всех оттенков огня, 

И даже фыркающие известкой облупленные фасады 

На Пушкинской, – были частью меня.

Тускнеет сюжет, почти до конца рассказан. 

Мутнеет хрусталик, – не увидеть цвета, какими их видят дети. 

Радугой вспыхивают воспоминаний стразы, 

А мир – бесцветен.

          вечная мерзлота

Кочевник степей арахисовых, 

Свирельщик и камнелов,

Дома от тебя шарахались,

Дрожали поджилки рвов,

Когда пролетал ты литерным

В морозном густом пюре

По лезвенным рельсам Питера,

По шпалам его тире.

Пархатый учитель пения,

Зачем ты призвал свой стих

Акропольскими ступенями

Голгофу себе мостить?

Пугливый любитель пыжиться,

Какой из тебя герой?

Личинкой, жучком – но выжил бы

В провинции, под корой.

Увидел бы сам сквозь занавес

Пятнадцати лет ли, ста, – 

Такая же точно мерзость здесь,

Такая же мерзлота.

ШЕРБ, Михаэль, Дортмунд, Германия. Род. в Одессе. На Западе с 1994 г. Окончил Дортмундский технический университет. Автор поэтического сборника «Река». Публиковался в журналах «Крещатик», «Интерпоэзия», альманахе «Побережье». Победитель поэтического фестиваля «Эмигрантская лира» 2013 года.