Конский топот… Слышишь, кони мчатся!

Мудрые – у Свифта – мне милей,

С ними обречен не повстречаться,

Нитку жизни для среди людей.

Жеребенок так резвиться может,

Будто сущность бытия постиг.

Точно для него небесный Моцарт

Зазвучит и мудрость ветхих книг.

Кони… Гроздья мускулов тугие,

И глаза, вбирающие мир.

Ах вы, кони, кони дорогие –

До чего же он порой не мил.

Как вас били бедные, хлестали,

Будто вы – игрушки для людей!

Точно злые люди отрицали

Преданность волшебную коней.

Проросли из вас кентавры – было

Это на античных берегах.

Двойственность изрядно погубила

Мыслей и людей. Ушли во прах.

Глянь–ка – деревянные лошадки,

Карусели: малыши летят

Вновь по кругу – счастье без оглядки,

Ибо детство отрицает ад.

А симфония коней судьбы порою

Не слышна, совсем приглушена –

Все равно дается нам живою

И великолепною она.

*  *  *

Киноварью крашеные бивни

Вспарывали животы коням.

Стрел персидских затмевали ливни

Свет – ромейцам, рвущим воздух, нам.

Слон, копье в глаз получивший, воет,

Лопнула подпруга, и летят

Из гнезда птенцами люди: воин

Каждый, низвергаясь, будет смят.

Конница промчится где–то слева,

На верблюдах сарацины мчат.

Юлиан, всегда ведущий смело

В бой готовых к гибели солдат.

Меч, щит разрубающий, и туши

Серо–черные – морщинисты – слонов.

Время, отливающее тускло,

Суммой миг сияющих миров.

*  *  *

Мужицкая и лапотная Русь,

Древесная, церковная, густая,

Где секты, в дебрях скрытые – и грусть

Мерцает над пространством вековая.

Свой плещет в небесах Левиафан,

И бесконечно не всплывает Китеж.

А над рекою вечером туман,

Чью красоту из памяти не вынешь.

Нет лапотной, и хорошо, что нет.

Цветы иные распустились ярко.

Есть очень страшные. Но все же бред

Не может победить, и это ясно. 

За маму бедную мою

Тебя, невидимый, молю.

Пусть поживет подольше без

Таких неумолимых бед.

Пусть видит, как растет внучок –

Чистейший радости исток.

Услышь! Заставь поверить во

Любовь твою, чье торжество

Тщусь я увидеть на земле

На протяженье многих лет…

1.

Привет, Марина! Верится с трудом,

Что умерла… Была такою сильной.

Жизнь промелькнула лентой ярко–синей,

Осиротел твой хлебосольный дом.

Привет, сестра, ужель ты умерла?

Вот только что с тобою говорили

По телефону, обсуждали были,

И всякие банальные дела.

Смерть, как прореха в воздухе: она

Зияет непонятно, очень странно.

Тот свет мне представляется туманно.

Ты с мамой там, надеюсь, не одна.

Как там? Парят ли дивные мосты?

Мерцают рощи запредельным светом?

Услышишь ли меня с моим приветом

Там, где сегодня существуешь ты?

Жаль, медлишь, как все мертвые, с ответом –

Так нужен мне: заложнику тщеты.

2.

Помянули с мамою тебя,

Вспоминали разные моменты.

Заглянула к нам твоя судьба,

Развернула прожитого ленты.

Помнишь, как жила у нас, в Москве?

Неужель ты умерла, Марина?

За окошком зимние картины,

И шумит от водки в голове.

3.

Ты Сашечкой меня звала, ну что ж…

По–разному, бывало, называли.

А помнишь – дядю Гену поминали?

Десятилетья слишком не вернешь.

На берегу Оки с тобой сидим

В машине, ждем кого–то, не припомню.

И ветерок, как музыкою, волны

Исполнит… Годы видим впереди.

А у тебя в гостях роскошный стол,

Дом шумный, многолюдно. Где все это?

Проколет память шип: Калуга, лето…

И смутен инобытия глагол…

БАЛТИН, Александр Львович родился в Москве, в 1967 году. Член Союза писателей Москвы, автор 84 книг (включая Собрание сочинений в 5–ти томах), и свыше 2000 публикаций в более,чем 150 изданиях России, Украины, Беларуси, Башкортостана, Казахстана, Молдовы, Италии, Польши, Болгарии, Словакии, Чехии, Германии, Франции, Дании, Израиля, Эстонии, Якутии, Дальнего Востока, Ирана, Канады, США.  Стихи переведены на итальянский и польский языки, эссе – на болгарский и фарси.  В 2013 году вышла книга «Вокруг Александра Балтина», посвященная творчеству писателя.