Skip navigation.
Home

Навигация

Гея КОГАН, г. Бремен, Германия


Поэт, прозаик, переводчик. Родилась в 1946 году в Риге. На Западе с 1995 г. Публиковалась в рижской и германской периодиках, альманахах, изданиях МАППа. Автор трёх сборников стихов. 

2011-Коган, Гея


      СКРИПАЧ НА КРЫШЕ

Хоть праздновать, хоть печалиться – 
за всеми заносит след;
а прошлое возвращается,
зовешь его или нет.

И не виноватым школьником
пройти испытанья вновь –
идет оно, как Раскольников,
туда, где пролита кровь.
Придет по известным признакам, 
которых не побороть,
и не бестелесным призраком –
идеей, одетой в плоть.

Растрогают ли историю
молитвы и детский плач?
Взгляните: над крематорием
на крыше сидит скрипач.
Под куполом неба, выше ли,
куда не попасть пока;
скажите, что вы услышали
в рыданье его смычка?

Владеть всепланетным подданством
когда-то приговорен,
бездомностью – не безродностью
гордится немного он.
Но издавна небожителей
скрывает угарный дым.
В Париже, Нью-Йорке, Витебске
он будет для всех чужим.

Навеки клейменным памятью
звук скрипочки всё слышней,
а сколь ни стоять на паперти –
любви не дадут на ней.


И прошено ли – непрошено,
возникшее невзначай,
хитро ухмыльнется прошлое
на наше ему: "Прощай!"

Мир сделать пытались лучше мы
и впрок наломали дров,
но стелется копоть жгучая
от наших былых костров,
а значит, спросить нам не с кого
и самым суровым днем.
Мы словно подходим к зеркалу
всё ближе, и видим в нем... 



ПОСЛЕДНИЕ ЭМИГРАНТСКИЕ СТИХИ
                                     
                                  1

Мы, конечно, вернемся, но только не к точке отсчета.
Так же пахнет асфальт. Так же дождь вырастает стеной.
Но приснившийся день помаячил недолго у входа,
потому что "назад" не всегда означает "домой".

По местам, где нам было и росно, и слезно, и разно,
пробегу торопливо, почти не касаясь земли,
но вернусь постоять. И не то чтоб спешила на праздник,
и не слишком стремилась, а ноги сюда привели.

Запах моря и дыма. Но кто там сказал "ностальгия"?
Непонятное слово. Душе незнакомая кладь.
Только высохли губы, и мысли приходят нагие
без оплетки словесной – ни вымолвить, ни записать.

В этом нету урона, ведь всё, что случилось – наука,
хоть плоды достаются не всем, а кому повезет.
Я приеду назад, а домой ли? Об этом – ни звука.
Молоком и малиною летний пахнет небосвод.



                           2

Ни грустить и ни каяться я не хочу:
ни к чему, не умею и не в чем –
этот груз был, наверное, мне по плечу,
раз его я взвалила на плечи.

Ни к чему, потому что и здесь, и везде
раскаленными брызгами света
отражается солнце в холодной воде.
И вопросы закончим на этом.

Лоб горяч, и слезятся глаза на ветру,
но над прошлым расплакаться – нет уж!
Мне на всё отболевшее не по нутру
наносить аккуратную ретушь.

Чтобы спину с усильем в конце разогнуть
и предстать пред Очами с повинной,
в этой теплой земле прогрызаем свой путь,
в золотой кожуре апельсина.

А какой, мне уже безразлично, погост
в незагаданный день примет в лоно,
но оттуда в туда перекинулся мост,
перед жизнью прогнувшись поклоном.

И какая бы следом хула и молва
ни тянулись, да будут нам святы
колокольцы созвучий, родные слова,
что всосали мы с млеком когда-то.

Но, ей-богу, не стоит считать за беду,
что, единым обласкана летом,
щедро яблоня в нашем созрела саду,
а плоды упадут и к соседу