Ирина МАШИНСКАЯ

       Так случилось, что в поколении, к которому принадлежит наша героиня, и том, другом, еще на поколение старше, у меня оказалось несколько близких людей, и все они поражают особенной, непреклонной молодостью и какой-то очень хорошей– несуетной – энергией. Но Валентина Синкевич молода и на этом фоне. Молоды, оттого что естественны, ее живые стихи, с их открытостью новому – не традиционному авангарду, который есть как раз достаточно старое, а именно для самого поэта неожиданному и еще не изведанному: качество, которое она ценит и в творчестве других.  И занятие ее, которое она так же стоически пронесла четверть века – редакторство – это занятие молодое, требующее упрямства и выносливости молодого человека. 

       Именно это занятие нас и сблизило, только тогда я была автор, а она – редактор. Это уже были не «Перекрестки», а «Встречи», но век был еще ХХ, и альманаху было лет 12. Что означает трудно представимое сейчас: что редактор поэтического ежегодника – человек не только безинтернетный, но и бескомпьютерный, сам набирающий всю достаточно объемную книгу – от начала до конца – на печатной машинке, а письма авторам пишутся от руки и доставляются в течение нескольких дней почтальонами. И на тираж (потому что еще нет печати по требованию, позволяющей издателю сократить затраты на производство) редактор зарабатывает сама, а потом, уйдя на пенсию, выкраивает из нее. Не могу сказать, что я не ценила этот – как я теперь понимаю – подвиг уже тогда, но гораздо лучше понимаю теперь, будучи редактором журнала в эпоху, когда вопросы снимаются в течение одного дня по интернету, тексты легко переформатируются, а ошибка в верстке относительно легко исправляется в новой версии. Но есть и то, что никуда не делось: еще ДО восторга при получении тиража, когда на крыльцо плюхается увесистая коробка с первыми экземплярами, которую и не терпится, и так страшно раскрыть, и потом хочется поскорее начать рассылать эти одинаковые, но всегда чуть разные, как цыплята, книжечки  авторам, вложив каждому листок с короткой размашистой запиской (иными авторами эти записки из 90-х будут храниться годы – как талисман) – ДО всего этого есть  достаточно тяжелый и часто занудный труд редактора-одиночки, дни, которые еще надо вытерпеть и ответить себе самому – и семье, а то и читателям твоих собственных стихов: а зачем это вообще нужно? Но вот ответ: редакторство предполагает еще одну, может быть, самую главную в этом безнадежном деле вещь – искренний интерес и любовь к творчеству другого, часто на тебя совсем не похожего – человека другого поколения, другой культуры, другой волны эмиграции, другого стиля и даже другого мировоззрения – неважно, живущего и работающего здесь или по другую сторону того или иного океана.

       «Будьте вдохновенны», написала мне она в одном из тогдашних, сохранившихся у меня писем – новогоднем. Думаю, что для самой В.А. это пожелание и не нужно. Валентина Синкевич всегда вдохновенна и юна: в своих стихах, в своем редакторстве, в своих воспоминаниях, которые всегда точнее и памятливее, чем просто мемуары, в лекциях по русской литературе для всех желающих, в своем филадельфийском гостеприимстве, молода как преданный друг своих друзей и как настоящий поэт – и юна в своей выразительной женской красоте. Счастья и чуда общения без конца – Вам, Валентина Алексеевна, и Вашему открытому поэтам и собакам дому!

                                                                      Сентябрь 2016

                                                                      Парамус, Нью-Джерси