Skip navigation.
Home

Навигация

Валентина СИНКЕВИЧ, Филадельфия

Валентина Синкевич


Поэт, литературный критик, эссеист, редактор альманаха «Встречи». Составитель антологии русских поэтов второй волны эмиграции «Берега»,1992. Родилась в 1926 г. в Киеве. На Западе с 1942 г. Одна из авторов-составителей (с Д. Бобышевым и В. Крейдом) «Словаря поэтов русского зарубежья», 1999. Автор поэтических сборников и книг «Огни», 1973; «Наступление дня»,1978; «Цветенье трав»,1985; «Здесь я живу»,1988; «Избранное»,1992; «Триада», 1992; литературных мемуаров «…с благодарностию: „были“», 2002 и др., публикаций в ряде антологий и сборников: «Берега»,1992; «Строфы века», 1995; «Вернуться в Россию стихами»,1996; «Мы жили тогда на планете другой», 1997; «Русская поэзия XX века»,1999; «Киев. Русские поэты. XX век», 2003 и др., в периодических изданиях: «Перекрёстки/Встречи», «Побережье» (Филадельфия), «Новое русское слово», «Новый журнал» (Нью-Йорк) и др.

2012-Синкевич, Валентина



*   *   *
                                                                                    Матери и отцу

Еще мой день так дивно молод – 
ему еще нет сотни лет.
Зной спал. И не тревожит холод.
И светел в памяти далекий след

зимы... Без абажура лампа, 
и стол накрыт богатым яством книг. 
Слова, как молоко, я выпивала залпом.
И стол был щедр. И мир велик.

Была еще соломенною крыша, 
поленья в печке знали ворожбу.
И ничего потом я не встречала выше 
тех книжных зим, проложенных в судьбу,

когда я знала только: мама, папа, 
их – плоть от плоти – Да и Нет.
И потому еще горит без абажура лампа 
поверх моих посеребренных лет. 


ВОЗВРАЩЕНИЕ

Позвоните мне завтра в пять.
Я устала,  рано легла спать.
И приснился сон: вы звонили откуда-то снова 
и произносили всё то же странное слово.

А я в ответ кивала, молча кивала головой. Это со мной бывает, когда на душе покой – 
я тогда соглашаюсь, 
во всем соглашаюсь с вами, 
и если говорю, то вашими же словами.

А свои вговариваю в тетрадь.
Столько лет я была чья-то жена и мать.
И осталось столько еще несвершенного дела, 
но сегодня многое сделать успела,

много строчек вписала в свою тетрадь, 
и уже нужно зверей выводить гулять.
А вокруг нас – такие стоят деревья!
Осень вокруг. И у нее индейские перья.

Я об осени напишу несколько строк.
Звери мои мчатся по ней со всех ног.
Осень моя, осень сменила чужое лето.
Я возвращаюсь к себе. 
А была далеко где-то.


*   *   *

Вот и снова День Владимира святого.
Я немного поработала в огороде.
Будто в детстве. Ничто не ново...
Вот уже июль на исходе.

Когда-то мрачно на город смотрел поэт, 
живший в городе несколько лет.
Ворон веще пророчил ему беду, 
а он писал и писал в бреду.

Это было давно – до металла и до стекла, 
когда жизнь поэта опасно легла 
вдоль тяжелых филадельфийских рек, 
в то другое время, в другой век.

А нынче в небоскребах электрическая вода, рыбаки
 закидывают свои невода, 
ловят прямо с экранов огромных рыб, 
и у подъездов красуется мухомор-гриб.

Город празднует свои выходные дни, 
зажигает все свои золотые огни, 
зазывает в яркие свои стекла...
А у меня в огороде росла и растет свекла.