Skip navigation.
Home

Навигация

2011-Дон Аминадо

                                                                   Дон Аминадо



                                                   
ОТ ПУБЛИКАТОРА: Аминад Петрович Шполянский, хорошо известный русской эмигрантской публике как Дон Аминадо, родился 25 апреля 1888 в Киеве, а закончил свои дни  в Париже     14 ноября 1957 года.
    Михаил Булгаков дал его имя одному из персонажей «Белой гвардии».
    Не было популярнее поэта в русской эмиграции в 20-30-е годы. А почему? А потому что Дон Аминадо писал стихотворные фельетоны в парижской газете «Последние новости». Но мало того, он был бытописателем эмигрантской жизни. И делал это отлично. Не зря его стихи ценили коллеги по поэтическому цеху –  Бунин, Цветаева, Гиппиус.
    Это один из моих любимых поэтов, поэтому не удивляйтесь, что я привожу не одно, а пять его стихотворения. Мог бы и больше, но объем сборника не позволяет.
    Он придумал и новый жанр литературы – афоризмы, написал целую книжку блестящих – не в укор нынешним авторам – афоризмов, поразительных сгустков мысли и духа. Вчитайтесь в его строки – здесь масса афористических строк! А стихи, разве не современны?
    Настоящие поэты всегда – пророки. Господь диктует с небес, и рука поэта водит по бумаге, выбрасывая на нее то, что поэт, может быть, и не хотел сказать сегодня, а берег для будущих поколений своих читателей. 
    И проблема, которую поэт называет просто: «И некто, не родившийся, родится, серебряными шпорами звеня», не про сегодняшнюю разве Россию это?

                                                  Владимир БАТШЕВ, Германия

             АMO —  AMARE

Довольно описывать северный снег 
И петь петербургскую вьюгу...
Пора возвратиться к источнику нег, 
К навеки блаженному югу.

Там первая молодость буйно прошла, 
Звеня, как цыганка запястьем. 
И первые слезы любовь пролила 
Над быстро изведанным счастьем.
Кипит, не смолкая, работа в порту. 
Скрипят корабельные цепи. 
Безумные ласточки, взяв высоту, 
Летят в молдаванские степи.

Играет шарманка. Цыганка поет, 
Очей расточая сиянье. 
А город лиловый сиренью цветет, 
Как в первые дни мирозданья.
Забыть ли весну голубую твою,
Бегущие к морю ступени, 
И Дюка, который поставил скамью 
Под куст этой самой сирени?..

Забыть ли счастливейших дней ореол, 
Когда мы спрягали в угаре 
Единственный в мире латинский глагол 
– Amare, amare, amare?! 
И боги нам сами сплетали венец, 
И звезды светили нам ярко, 
И пел о любви итальянский певец, 
Которого звали Самарко.

...Приходит волна, и уходит волна. 
А сердце все медленней бьется. 
И чует, и знает, что эта весна 
Уже никогда не вернется.
Что ветер, который пришел из пустынь, 
Сердца приучая к смиренью, 
Не только развеял сирень и латынь, 
Но молодость вместе с сиренью.




        *  *  *  
Убого жили. 
Сказать не смели. 
Не тех любили, 
Кого хотели.
Не те глаголы 
Не так спрягали. 
И сном тяжелым 
Свой век проспали...
А мир был полон 
Чудес-загадок! 
Слезою солон, 
Любовью сладок,
В словах и звуках 
Высок и ясен, 
И в самых муках 
Своих прекрасен.
А мы за призрак 
Хватались каждый,
Справляли  тризны, 
Томились жаждой.
Боялись прозы, 
В стихах мечтали... 
А сами – розы 
Ногой топтали.
И вот расплата 
За жизни наши... – 
В огне заката, 
Из смертной чаши,
В смятении, в розни, 
С вином причастья, 
Мы пьем свой поздний 
Напиток счастья.




          ЗАСТИГНУТОЕ НОЧЬЮ

                Я поздно встал. И на дороге 
               Застигнут ночью Рима был.
                                            Ф. Тютчев

Живем. Скрипим. И медленно седеем. 
Плетемся переулками Passy
И скоро совершенно обалдеем
От способов спасения Руси. 
Вокруг шумит Париж неугомонный, 
Творящий, созидающий, живой. 
И с башни, кружевной и вознесенной, 
Следит за умирающей Москвой.

Он вспоминает молодость шальную, 
Веселую работу гильотин 
И жизнь свою, не эту, а иную, 
Которую прославил Ламартин.
О, зрелость достигается веками! 
История есть мельница богов. 
Они неторопливыми руками 
Берут из драгоценных закромов. 

Покорствуя величественной воле, 
Раскиданные зернышки Руси, 
Мы очередь получим в перемоле, 
Дотоле обретаяся в Passy.
И некто, не родившийся, родится.
Серебряными шпорами звеня,
Он сядет на коня — и насладится:
Покорностью народа и коня.

Проскачут адъютанты и курьеры. 
И лихо заиграют трубачи. 
Румяные такие кавалеры. 
Веселые такие усачи.
Досадно будет сложенным в могиле, 
Ах, скучно будет зернышкам Руси...
Зачем же мы на диспуты ходили 
И чахли в переулочках Passy.



                 1917
  
Какой звезды сиял нам свет?
На утре дней, в истоках лет,
Больших дорог минуя стык,
Куда нас мчал лихой ямщик?..

Одним черед. Другим черед.
За взводом взвод. И – взвод, вперед!
Теплушек смрад. Махорки дым.
Черед одним. Черед другим.

Один курган. Другой курган.
А в мире ночь. Седой туман.
Протяжный вой. Курганов цепь.
Метель. Пурга. Татары. Степь.


             БЕЗ ЗАГЛАВИЯ

Был ход вещей уже разгадан. 
Народ молчал и предвкушал. 
Великий вождь дышал на ладан, 
Хотя и медленно дышал.

Но власть идей была упряма 
И понимал уже народ, 
Что ладан вместо фимиама 
Есть несомненно шаг вперед.


                          Публикация Владимира БАТШЕВА